(ст. 409 ГПК РФ с комментариями и судебная практика)
1. Решения иностранных судов, в том числе решения об утверждении мировых соглашений, признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации.
2. Под решениями иностранных судов понимаются решения по гражданским делам, за исключением дел по экономическим спорам и других дел, связанных с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, приговоры по делам в части возмещения ущерба, причиненного преступлением.
3. Решение иностранного суда может быть предъявлено к принудительному исполнению в течение трех лет со дня вступления в законную силу решения иностранного суда. Пропущенный по уважительной причине срок может быть восстановлен судом в Российской Федерации в порядке, предусмотренном статьей 112 настоящего Кодекса.
Комментарии статьи 409 ГПК РФ в действующей редакции
Главу 45 «Признание и исполнение решений иностранных судов и иностранных третейских судов (арбитражей)» есть основания отнести к числу новелл ГПК. Такой вывод бесспорен при сопоставлении содержания данной главы с единственной, причем неточно сформулированной и преимущественно отсылочного характера ст. 437 ГПК РСФСР 1964 г.
Существенная неточность состояла в том, что эта статья по ее прямому грамматическому смыслу регулировала не принципиальную проблему возможности или недопустимости реализации в России постановленных иностранными судами и арбитражами актов, а их «порядок исполнения», определяемый международными договорами.
Однако неверно, что «порядок исполнения» (а это обширная и сложная часть производства) иностранных решений в России определяют только международные договоры. Процедура, содержание, результаты заключительной стадии движения дела составляют предмет регулирования национального законодательства РФ, а его нормы относятся к сфере не частного, а публичного права и обязательны для судов и органов исполнения. Международные соглашения вносят в наше процессуальное право лишь относительно небольшие, хотя иногда и важные коррективы и дополнения. Таким образом, процесс исполнения любых судебных актов подчинен Федеральному закону «Об исполнительном производстве», в определенных моментах ГПК РФ и ряду других нормативных документов.
Отмеченный недостаток был устранен Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г. «О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей» — далее Указ 1988 г.
Это компактный (12 статей), но одновременно емкий, юридически сбалансированный, понятный, а главное, вполне отвечающий современным условиям нормативный акт. Строго разграничены понятия признания и исполнения зарубежных правоприменительных постановлений по цивилистическим вопросам, обозначен примерный круг таких постановлений (решения судов и арбитражей, приговоры в части возмещения ущерба от преступления), названы судебные органы страны, компетентные принимать и рассматривать соответствующие ходатайства заинтересованных лиц, перечислены элементы таких ходатайств, намечены порядок их разбирательства, мотивы отказа и последствия удовлетворения. Указ от 21 июня 1988 г. провозгласил общее правило о допустимости признания и исполнения иностранных судебных актов только в случаях, предусмотренных международными договорами с участием советского (ныне российского) государства. Тем самым он открыл дорогу для подписания, ратификации таких договоров или присоединения к ним.
Указ 1988 г. стабилизировал практику российских судов путем ликвидации пробелов в соответствующем разделе нашего законодательства, при формировании новых норм принял во внимание пригодные для нашей юстиции положения зарубежных правовых систем и международных документов. Немалое внимание Указ 1988 г. и обобщение практики его применения оказали рабочим группам и различным комиссиям при разработке проекта ГПК РФ, его обсуждении и утверждении.
Характерно, что Указ 1988 г. не отнесен к числу многочисленных актов, утративших силу с 1 февраля 2002 г. согласно ст. 2 Закона о введении в действие ГПК РФ. Он в общей форме включен ст. 4 этого Закона в группу нормативных актов, подлежащих дальнейшему применению в тех частях, которые не противоречат новому Кодексу. Разрешение вопроса о наличии или отсутствии противоречия подлежит толкованию, иногда довольно сложному. И этого можно ожидать от иностранных лиц и их представителей, имеющих хорошую юридическую квалификацию.
Однако Конституция РФ 1993 г. не наделяет президентские указы качеством актов, которыми вполне правомерно окончательно и без каких-либо дополнительных согласований можно одобрить заключение международных соглашений, конвенций, договоров, в том числе затрагивающих вопросы международного гражданского процесса. Одобрение может последовать только в результате принятия федерального закона. Именно такой вывод следует из содержания ч. 1 ст. 409 ГПК РФ.
Не лишне заметить, что российским судам надлежит учитывать положения ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» от 15 июля 1995 г. Этот Закон расшифровывает понятие международного договора РФ как «международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами) либо с международной организацией» (ст. 2). Международные договоры РФ согласно ст. 3 заключаются с иностранными государствами или международными организациями от имени Российской Федерации (межгосударственные договоры), от имени Правительства РФ (межправительственные договоры), от имени федеральных органов исполнительной власти (договоры межведомственного характера).
Производство по гражданским делам российскими судами общей юрисдикции должно осуществляться только по правилам Гражданского процессуального кодекса и издаваемых в соответствии с ним федеральных законов. Отсюда следует, что упоминаемые в ст. 409 ГПК РФ международные договоры могут быть только межгосударственными, т.е. относящимися к первому и высшему из трех уровней по классификации Закона 1995 г.
Решения иностранных государственных судов в принципе подлежат признанию и исполнению на территории Российской Федерации. Причем использованный термин «решение» не следует трактовать ограничительно в чисто российском варианте (ст. ст. 194, 198, 329 ГПК РФ). Во избежании путаницы и аргументированной критики понятие «решение» надлежит распространить не только на вынесенные акты при завершении полномасштабного состязательного процесса, но равно на решения заочные, суммарные, частичные, согласованные сторонами, об утверждении мировых соглашений, постановления вышестоящих инстанций по тому же делу и даже согласно ч. 2 ст. 409 ГПК РФ приговоры в части возмещения ущерба от преступлений. Общий для всей группы перечисленных актов признак — окончательное разрешение иностранным судом заявленного требования по существу.
Реализация иностранного решения на российской земле может быть осуществлена, только когда это закреплено международным договором РФ. Такая реализация при отсутствии договора на условиях так называемой международной вежливости (или взаимности) ГПК РФ не предусмотрена. Термин «договор» распространяется также на многосторонние соглашения и конвенции. Для иллюстрации приведем некоторые примеры.
Гаагская Конвенция по вопросам гражданского процесса (Гаага, 1 марта 1954 г., СССР присоединился 17 сентября 1966 г.) отменила уплату залогов и иных платежей в обеспечение компенсации судебных издержек с граждан одной страны-участницы, предъявляющих иски в судах другой страны-участницы, где они не имеют местожительства или имущества. Но в случае проигрыша с истца присуждаются ответчику понесенные им судебные издержки, причем «решения о взыскании судебных издержек и расходов объявляются подлежащими исполнению без заслушивания сторон, при условии, однако, что сторона, с которой производится взыскание, имеет право на последующее обжалование в соответствии с законодательством государства, где испрашивается исполнение» (ст. 19).
Минская конвенция 1993 г. отводит признанию и исполнению решений раздел III (ст. ст. 51 — 55). К числу объектов рассмотрения отнесены вынесенные на территории других участников Конвенции решения учреждений юстиции по гражданским и семейным делам, утвержденные судом мировые соглашения по таким делам, нотариальные акты по денежным обязательствам, а также решения судов по уголовным делам о возмещении ущерба (далее — решения). Затем следуют статьи, посвященные признанию не нуждающихся в исполнении решений, ходатайствам о разрешении принудительного их исполнения, порядку реализации решений, перечню мотивов, препятствующих этому положительному результату.
Многочисленные двусторонние договоры между Россией и другими государствами имеют много общих черт, сходных и даже редакционно тождественно сформулированных правил, в том числе в разделах о реализации решений зарубежных судов. Но есть и различия, а потому на практике надлежит учитывать, суд какого государства вынес решение, и применять соответствующий договор, а при необходимости — многосторонние конвенции и нормы российского национального законодательства.
Комментарий к части 2 ст. 409 ГПК РФ
Основное назначение ч. 2 ст. 409 ГПК РФ состоит в разграничении подведомственности между судами общей юрисдикции и арбитражными по вопросу о том, куда сторонам конфликта надлежит адресовать ходатайство, чтобы добиться исполнения или отказа в признании решения иностранного суда. Нормы этой части комментируемой статьи неразрывно связаны с общими правилами распределения компетенции по гражданским делам внутри системы российских органов правосудия, закрепленными ст. 22 ГПК РФ, ст. 27 АПК РФ и некоторыми другими сопутствующих им статьями.
Но во многих государствах идентичных схем построения структур судебных учреждений нет. К тому же, несмотря на два принятых Российской Федерацией новейших процессуальных Кодекса, беспроблемное определение пределов власти каждой из ветвей судебных учреждений не стало простым и очевидным, особенно для иностранных лиц. Поэтому заявитель вполне может допустить ошибку, адресовав свое ходатайство некомпетентному суду общей юрисдикции вместо арбитражного или наоборот. Естественно, возникает вопрос о том, как юридически корректно, не создавая волокиты, обоснованного неудовольствия прежде всего взыскателя и иных отрицательных последствий, исправить неумышленное упущение.
Простейший и примитивный, хотя формально не противоречащий закону порядок действий суда — это возвращение заявителю, лично начавшему в российском суде производство по реализации иностранного решения, ходатайства с кратким указанием на то, что он ошибся адресом. Но для укрепления контактов между отечественными судами общими и арбитражными, а также сотрудничества российских органов правосудия с зарубежными нужно попытаться найти другие пути.
Нормы п. 3 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ регулируют передачу гражданских дел для точного обнаружения компетентного суда исходя из правил подсудности. Ознакомление с текстом этих норм приводит к заключению о том, что они действуют внутри системы судов общей юрисдикции и притом после принятия заявления к производству.
Однако существуют приемы толкования и аналогии. Они позволяют прийти к заключению о том, что общим судам вполне допустимо так же поступать и в случаях, когда им вместо судов арбитражных направлены материалы с ходатайством о реализации иностранного правоприменительного акта. О передаче таких материалов арбитражному суду, естественно, нужно незамедлительно информировать заявителя. Но синхронно в сходной обстановке должны поступать и арбитражные суды, для которых юридической основой вполне способны служить расширительно толкуемые положения п. 3 ч. 2 и ч. 3 ст. 39 АПК РФ.
Изложенные аргументы пригодны для их распространения на несколько иные ситуации. Конечно, ходатайство о признании или исполнении за границей решения национального суда составляет кредитор, не получивший от должника полного или частичного материального удовлетворения. Но многосторонние конвенции и двусторонние договоры о правовой помощи предусматривают, что ходатайство можно адресовать суду, который вынес по делу решение с рядом приложений. Затем этот суд все материалы (с заверенными переводами) направляет компетентному суду страны, где предполагается осуществить исполнение (ст. 53 Минской конвенции 1993 г., ст. 51 Договора с Грузией, ст. 45 Договора с Ираном, ст. 22 Договора с Испанией и др.).
Во многих международных договорах предусмотрено, что, если лицо, ходатайствующее о реализации решения, имеет местожительство или местопребывание на территории государства, где надлежит осуществить признание или исполнение, ходатайство может быть прямо адресовано компетентному суду данного государства с приложением предусмотренных законодательством материалов (ст. 17 Договора с КНР, ст. 46 Договора с Кубой). Разумеется, ходатайство должно содержать информацию о сторонах, их представителях, адресах, содержании просьбы.
Дополнительный юридический довод состоит в том, что к числу процессуальных действий, совершаемых в порядке оказания международной помощи в сфере отправления правосудия, отнесено признание и исполнение иностранных судебных актов (ст. 6 Минской конвенции 1993 г.). Помощь реализуется в форме реализации соответствующих поручений. Если запрашиваемое учреждение не управомочено выполнить такое поручение, оно пересылает его надлежащему учреждению и уведомляет об этом запрашивающие учреждения (там же п. 2 ст. 8). Последнее положение по существу воспроизводит ст. 12 Гаагской конвенции 1954 г.: «В случае, если запрашиваемый орган власти будет некомпетентен по делу, судебное поручение автоматически направляется компетентному органу судебной власти этого же государства в соответствии с правилами, установленными его законодательством». Аналогичные предписания помещены в двусторонние договоры о правовой помощи, заключенные Российской Федерацией (например, ст. 8 Договора с Албанией, ст. 8 Договора с Эстонией, ст. 8 Договора с Ираном и др.).
Распространение изложенного варианта внутри правовой системы РФ, вероятно, приведет к увеличению юридической нагрузки на судей и технической на судебную канцелярию. Но будет достигнуто главное, а именно усовершенствование, упрощение и ускорение защиты уже подтвержденных зарубежным решением субъективных прав граждан и организаций. Можно также вполне уверенно констатировать, что рекомендуемый порядок процессуальных действий станет дополнительным элементом повышения авторитета российской юстиции на международном уровне.
Формированию простого, наиболее удобного работникам органов правосудия представления о процедурах, условиях, последствиях наделения на российской территории юридической силой иностранных решений в немалой степени способствует четкое разграничение механизмов принудительного исполнения или только признания. Это облегчает отыскание необходимых нормативных актов и их применение в конкретных случаях.
С позиций практической и юридической значимости проблемы, а также учета накопленного опыта в новом ГПК РФ воспринята схема расположения юридического материала, реализованная при составлении Указа 1988 г. На первое место поставлено регулирование производства по рассмотрению ходатайств о санкционировании принудительного исполнения решений зарубежных государственных судов (ст. ст. 405 — 412), далее следуют правила о порядке признания таких решений (ст. ст. 413 — 415), и, наконец, специальные статьи отведены процедурам реализации иностранных третейских судов (арбитражей) на территории РФ (ст. ст. 416 и 417).
Комментарии нормы ч. 3 ст. 409 ГПК
Нормы ч. 3 ст. 409 ГПК РФ применимы к тем актам заграничных судов, при полном или частичном неисполнении которых должником в добровольном порядке необходимо прибегать к мерам государственного принуждения. Если заявитель заинтересован только в признании юридической значимости подобных актов, то для этого установлен несколько иной процессуальный регламент.
Обзор двусторонних договоров о правовой помощи СССР и РФ со многими странами, действующих в Российской Федерации, позволяет констатировать, что согласно повторяющейся в таких документах стандартной формулировке иностранное решение становится юридически полноценным в плане его исполнения после вступления в законную силу. Однако это не вполне однозначно по отношению к решениям судов государств — участников Минской конвенции 1993 г. Из текста подп. «а» ч. 2 ст. 53 Конвенции следует, что исключение предусмотрено для решений, подлежащих немедленному исполнению согласно национальному законодательству страны, где оно постановлено. Исключения можно обнаружить и в двусторонних договорах. Например, сразу исполняются решения польских судов по искам о взыскании алиментов (п. 1 ст. 53 Договора).
Такая особенность должна быть удостоверена официальным документом или аргументированно обоснована непосредственно в самом решении (п. 2 ч. 2 ст. 411 ГПК). Аналогичного уровня подтверждение всегда необходимо для удостоверения факта наделения иностранного судебного решения качеством законной силы. Это особенно актуально на современном этапе, когда в национальных правовых системах происходят изменения судоустройства и судопроизводства, от которых нередко зависит трактовка содержания понятия законной силы или приравниваемых к ней конструкций.
Часть 3 ст. 409 ГПК РФ устанавливает трехлетний срок для обращения иностранного решения к принудительному исполнению с момента его вступления в законную силу. Аналогичен по смыслу, хотя и иначе стилистически изложен п. 2 ст. 80 ФЗ «Об исполнительном производстве» 1997 г. Исполнительный лист взыскатель может получить согласно правилам ст. 428 ГПК РФ. Однако время получения такого документа на упомянутый трехлетний период не влияет.
Восстановление российским судом срока на предъявление правоприменительного акта зарубежного суда к исполнению возможно, если просрочка действий заявителя оправдывается уважительными причинами. Процедуру восстановления регламентируют нормы ст. 112 ГПК РФ. Это одно из проявлений распространения на иностранных лиц, обычно выступающих в роли взыскателей, принципа национального режима в сфере отправления правосудия.
Судебная практика к статье
Постановление ЕСПЧ от 18.07.2017 «Дело «Макилрот (McIlwrath) против Российской Федерации» (жалоба N 60393/13)»
По делу обжалуется жалоба заявителя на то, что отказ в удовлетворении его ходатайства об исполнении решения Трибунала Флоренции от 18 сентября 2012 г. противоречил законодательству и нарушил право заявителя. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
31. 19 января 2012 г. Санкт-Петербургский городской суд отклонил ходатайство заявителя. Суд установил, что решение от 6 декабря 2010 г. являлось предварительным решением, вынесенным на период до принятия окончательного решения по бракоразводному процессу. Оно могло быть изменено судьей, который мог сделать это в любое время, что и произошло в действительности, поскольку решение было изменено 29 июня 2011 г. и не могло быть обжаловано. Таким образом, данное решение не являлось решением, вынесенным по гражданским вопросам по смыслу статьи 409 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и, следовательно, не имело правовой силы в Российской Федерации. Санкт-Петербургский городской суд также постановил, что в исполнении решения от 6 декабря 2010 г. должно быть отказано, принимая во внимание статью 412 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и статью 13 двусторонней Конвенции. Санкт-Петербургский городской суд установил, что решение от 6 декабря 2010 г. явно противоречило публичному порядку Российской Федерации, поскольку согласно ему только отец должен был осуществлять опеку над детьми. Законодательством Российской Федерации не предусматривалось, что опеку должен осуществлять только один родитель, если другой родитель официально не лишен родительских прав. Принимая во внимание тот факт, что М.Г. не была лишена родительских прав, решение о предоставлении опеки над детьми исключительно отцу не соответствовало законодательству Российской Федерации.
Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ N 80-КГ14-6
Требование: О взыскании индексации ежемесячных выплат в возмещение вреда, причиненного здоровью, обязании производить индексацию.
Обстоятельства: Истец ссылается на то, что во время командировки в учебное заведение, правопреемником которого является ответчик, получил производственную травму, в результате чего ему установлена инвалидность. Однако выплата сумм возмещения вреда прекращена.
Решение: Производство по делу прекращено, так как исковое заявление фактически направлено на пересмотр вступившего в законную силу решения иностранного суда.
Разрешая спор, суд первой инстанции частично прекратил производство по делу и частично удовлетворил исковые требования, руководствовался положениями части 1 статьи 406, части первой статьи 409 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
Определение Конституционного Суда РФ N 890-О
Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что право на судебную защиту, как оно сформулировано в статье 46 Конституции Российской Федерации, не свидетельствует о возможности выбора гражданином по своему усмотрению того или иного способа и процедуры судебной защиты, особенности которых применительно к отдельным категориям дел определяются федеральными законами.
В соответствии с частью первой статьи 409 ГПК Российской Федерации решения иностранных судов, в том числе решения об утверждении мировых соглашений, признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации. По смыслу этой нормы, принятой в развитие положений части 3 статьи 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года N 1-ФКЗ «О судебной системе в Российской Федерации», в случае отсутствия у Российской Федерации международного договора с государством, судом которого вынесено спорное решение, это решение не порождает каких-либо правовых последствий на территории Российской Федерации.
Таким образом, часть первая статьи 409 ГПК Российской Федерации не может рассматриваться как нарушающая конституционные права заявителя. Установление же иного правового режима признания и исполнения решений иностранных судов в Российской Федерации Конституционному Суду Российской Федерации неподведомственно в силу статьи 125 Конституции Российской Федерации и статьи 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», равно как и проверка соответствия норм федеральных законов друг другу.